На рынок. За перчатками. Дождь, ветер, а камера сама себя в руки не возьмет. Воскресным днём торг должен быть в самом разгаре.

На рынке обсуждают новейшие технологии маркетинга: «А он предлагает им мёд с палочек попробовать – чтоб они потом вернулись и купили!» Растерянный мужчина пытается уверить свою собеседницу, что и сам идёт в ногу со временем и подобные технологии давненько опробовал.

Рядом продают яблоки – настоящие. Не просто «сезонные», а непременно сорт! А дальше – всё вперемешку. Клюква, сало, чеснок, дыни, бочковые огурцы, живые куры, валенки, машинки на пульте управления. И так – от забора и до обеда.

В три часа рынок начинает потихоньку сворачивается. Жители Торжка плетутся с покупками – не бумажными пакетами, а белыми, целлофановыми, да еще и туго набитыми. Как водится – все женщины.

«Здрасьте!» – здороваются друг с другом прохожие. И что-то в этом пренебрежительном «сьте» слышится родное. Без лишней нарочитости. За что купил – за то продаю.

Хочется с кем-нибудь поговорить, да боюсь потревожить жителей города, чтобы не оскорбить своими столичными привычками. Продолжаю наблюдать.

Вот дама взбирается по лестнице в будни провинциального города Т. Мимо проходит бабушка в беретке. Ничего такая бабушка. Собирательный образ закалки прошлого века, приспосабливающийся по мере сил к новым реалиям.

Хотя с разговорами про новые реалии стоит притормозить. Давно вы видели водяную колонку посреди улицы? Тут они стоят целёхонькие. Рудиментарный объект инфраструктуры, должно быть, используется по назначению. Дают – бери. Как в сарае у дедушки, лишнего ничего не бывает – только недостающее.

«Иди сюда!» – зовёт бабушка местного Мухтара. А четырёхлетняя внучка в резиновых сапожках за ней повторяет. Без резиновых сапог тут никуда.

Торжок с виду – всё-таки не то чтобы город. За панелькой – бугор. За бугром – двухэтажки. А за ними – избушки. Обычные деревенские избушки – тёплые с виду. Поблекшая краска, наличники, узорчатые шторки и палисадник прямо за калиткой. Не клумбы – джунгли. И это посреди сентября.

Кто-то пытается придать своему жилищу городского лоска, ставит на окна модные орхидеи. Но под окнами всё равно буйно лезут ромашки.

Жительницы «многоэтажек» не хотят уступать и обустраивают дворы всеми силами. Одна остановилась, критически оценила обстановку и тут же начала что-то бурно сооружать в кустах, как в своем огороде, – не пришёлся по вкусу сорняк или цвет накренился. Недостачи материальные прикрываются хозяйственностью, заботой и домовитостью. То, о чем жители больших городов давно позабыли. Сломалось – выбросим. Нет времени. Не приносит пользы – избавимся. Какой толк?

Между домишками виляют тропинки. Сманит – дорогу обратно не найдёшь. Не предсказать, что за следующим поворотом, а карту недосуг открывать. Куда ни пойдёшь – всё равно рано или поздно к центру выйдешь. Всё к тому же серебристому памятнику, монастырю и рынку. Три столпа местной культуры.

Возле дома культуры мимо меня проезжает мужчина лет пятидесяти с сумкой через плечо на велосипеде. Велосипед здесь – средство передвижения, а не роскошь в аренду от ВТБ. Старенький, но свой и верный. Как бы ни почтальоном был тот мужчина. И удивляться не стоило бы.

Не стоило бы удивляться в Торжке примерно ничему. Ведь таких городов в России мало сказать что много. Почти все. И люди в них оказываются как будто в конце перспективы. Живут своей жизнью, терпеливо ждут, пока до них дело дойдёт. И упорно шагают вперед, по осенним листьям, по мокрым лужам, разбитым дорогам. Всё боком-боком, да к своему родному – хоть какому – уюту. И, наверное, им всё-таки тут хорошо.